О возможностях импортозамещения для ГРР на шельфе

Выигравших от импортозамещения в области проведения ГРР на шельфе пока не видно, хотя теоретически предпосылки для этого есть.

Пока компания «Совкомфлот», имеющая в своем распоряжении арендованное судно «Вячеслав Тихонов» с импортным оборудованием, получило некоторые преференции, поскольку из-за санкций вынуждены уйти основные иностранные конкуренты.

В части работ 2D избавились от западных конкурентов компании МАГЭ и «Росгеология». Но они тоже сталкиваются из-за санкций с проблемами запчастей на импортное оборудование на борту.

В то же время в России в короткие сроки можно организовать производство морских сейсмокос, например, на базе концерна «Океанприбор», обладающего для этого своими наработками и экспериментальной базой.

Заявляют о своей готовности и другие предприятия оборонного комплекса, например, «Агат». А частная компания «Си Технолоджи» готова хоть сейчас наладить производство сейсмокос в Геленджике, правда их качество и надежность пока оставляют желать лучшего.

В высокой степени готовности к производству находятся приемные устройства для морской электроразведки. Оказалось также, что в «оборонке» имеются неплохие гравиметры и магнитометры.

Однако все это пока не заработало в полную силу. Ведется очень много разговоров на разных уровнях, а дело, по большому счету, стоит.

«Бумажные» усилия

Составленный в Минпромторге перечень по импортозамещению в части продукции для разведки шельфа не вполне адекватен. Там задекларировано немало наименований на производство НИОКР для шельфа, однако обозначены потенциальные исполнители, не обладающие необходимыми компетенциями. И практически ни одна работа не заканчивается изготовлением хотя бы опытного образца. Преобладает бумажная отчетность при достаточно больших запрошенных ассигнованиях.

Сложнее обстоят дела с источниками для морской сейсморазведки. Когда-то вполне неплохие отечественные источники серии «Пульс» сейчас безнадежно устарели, поскольку почти 20 лет ими никто не интересовался, и все работы производились на зарубежном оборудовании. В Геленджике изготавливают единичные экземпляры, предназначенные в основном для возбуждения сигнала в скважинах для производства ВСП. До изготовления конкурентоспособных изделий для морской сейсморазведки «дистанция огромного размера».

В любом случае использование отечественного оборудования на судах будет проблематичным. Во-первых, потребности невелики, поэтому себестоимость продукции малых серий будет высокой при не слишком хорошем качестве. Во-вторых, сезон работы на отечественных акваториях Арктики и Дальнего Востока составляет максимум 3-4 месяца в году. Чтобы судно окупалось, оставшееся время ему надо работать на зарубежных контрактах. А выиграть тендеры на такие работы, не имея международных сертификатов на российское оборудованием, почти невозможно. Исключение могут составить рынки развивающихся стран, где требования не так высоки. Но объем этого рынка незначителен, и на нем идет жесткая конкуренция.

Что касается разведочного бурения на шельфе в 2015 году, то его не было, за исключением дополнительных скважин на Южно-Киринском месторождении. Фактически на сегодняшний день работают только две морских буровых, построенных на Выборгском заводе в России. Это «Полярная звезда» и «Северное сияние». Однако интеллектуальная начинка там южнокорейская, произведенная по патентам, принадлежащим США. Поэтому эти установки требуют серьезных усилий по снабжению их запчастями в условиях продолжающихся санкций.

Самочувствие «импорта»

Три ведущие западные компании по сейсморазведке на шельфе (CGG, WesternGeco, PGS) фактически ушли с российского рынка из-за санкций. Равноценной замены в технологическом плане им нет. Проводимая в их отсутствие морская сейсморазведка 3D в России соответствует по технологиям мировому уровню 10-15-летней давности, поскольку у российских компаний в сумме имеются лишь три судна для 3D сейсморазведки с числом кос от 4 до 8, в то время как до 2014 года на тендерах «Роснефти» и «Газпрома» запрашивались суда с 10-16 косами. Не используются в России и передовые широкополосные технологии «broadband», а также мультиазимутальные и широкоазимутальные съемки.

Да и ситуация на мировом рынке обстоит далеко не лучшим образом. Указанная тройка мировых лидеров сократила количество судов 3D в операционной деятельности более чем вдвое. В 2015 году на первое место по суммарному количеству задействованных сеймокос вышла компания PGS. Однако значительный объем съемок с 2015 года проводится на мультиклиентской основе, так как в условиях беспрецедентного падения цен на нефть мировые компании резко снизили свой интерес к поиску месторождений на шельфе из-за высокой капиталоёмкости новых морских проектов, большинство из которых будут нерентабельны, пока уровень нефтяных цен не приблизится к прежним значениям.

Большие объемы данных

Особая ситуация с наличием оборудования и соответствующего ПО для работы с большими объемами сейсмических данных, получаемых при проведении т.н. «сложных» методов сейсморазведки (высокоплотная, многоволновая, широкоазимутальная).

В настоящее время в России появилось 3-4 ВЦ, способных обрабатывать большие объемы данных, в том числе высокоплотной и широкоазимутальной сейсморазведки. Однако сроки обработки, скажем, куба 3D на площади 800-1000 кв. км с высокоплотной сейсмикой высокого разрешения по полному графу с глубинной миграцией составляют 10-12 месяцев. Это много.

Но с другой стороны, в связи с кризисом в отрасли объем таких работ в последний год стремительно сокращается. Их и до того было немного. Поэтому расширять эти возможности сейчас почти никто не берется.

Что касается «софта» и квалификации обработчиков для широкоазимутальной сейсмики, то таковых совсем немного. А вот для многоволновой сейсмики (МВС) их в России по сути нет, хотя разговоры о невероятном приросте геологической информативности таких исследований идут десятилетиями. Мне так и не удалось увидеть ни одного убедительного примера хорошей и результативной обработки и интерпретации материалов 3D3C у нас в стране. Видимо, время для этого еще не настало.